Вас любит Президент - Страница 47

Гвен повесила трубку. Странная улыбка застыла на ее лице. Лерой что-то пробормотал по поводу разбазаривания ресурсов. Она решила проигнорировать замечание. Оказалось, что он имел в виду телефонную карточку. Он вынул ее из щели и сунул себе в нагрудный карман.

– Приключение, – сказала Гвен.

– Что?

– Давайте возьмем такси, – предложила она. – Я не хочу тащиться обратно пешком через весь город.

– В данный момент поймать такси здесь непросто, – заметил он.

– Они проезжают иногда, ищут пассажиров.

– Только когда они никому не нужны.

Она посмотрела на него, ожидая … чего именно? Что он выйдет на проезжую часть перед собором, подумал он, и встанет там с поднятой рукой, пока не остановится такси. Он пожал плечами и сунул руки в карманы.

– Ну? – сказала она.

– Вы хотите такси. Вы и ловите.

Она надулась. Сейчас она была очень ранима. Она вышла на проезжую часть. Никаких такси. И машин тоже. Она стояла, готовая поднять руку. Минуту спустя она почувствовала себя глупо.

– Можно было бы провести остаток ночи здесь, – сказал он. – Рассвет на Монмартре. Такого нигде больше не показывают.

– Нет, спасибо, – сказала она. – Мне холодно.

То есть, до нее еще не дошло. Она не могла осознать, отказывалась до конца понимать, что случилось. Давешние события – гибель сестры, выстрелы – были трагические и страшные – но это – весь ее мир вдруг обрушился, сразу – нет, это нельзя было охватить умом. Не вписывалось в кругозор. Ее понятия о том, как устроена Вселенная, не могли к этому приспособиться. Не за что было зацепиться. Такие вещи не просто маловероятны – их не бывает. Никогда. Гидранты не превращаются в кузнечиков, полицейские в Таймз Сквере не перекидываются остроумными репликами, составленными из пятистопных ямбов, обычные лампы не загораются до того, как кто-то поворачивает выключатель. Состояния не исчезают в темном вакууме.

– А можно сойти вниз, к Клиши, и поймать такси там, – сказал он.

– А там есть?

– Конечно.

Она согласилась. План был хорош. Они вернулись к главному скверу, пересекли его, и начали спускаться по уклонной улице.

– Ноги болят дико, – объявила она.

– Все магазины обуви сейчас закрыты. Завтра купим вам кроссовки. Хотите, я вас понесу?

– Нет, спасибо. Подождите-ка.

Остановившись и чуть согнувшись, она сняла туфли. Холодная брусчатка обласкала ступни – но это было временное утешение. Они снова оказались в сквере перед отелем.

– Давайте здесь поспим, – сказала она почти умоляюще.

– Ладно, – согласился он.

Они вошли в вестибюль. Портье посмотрел на них сонно. Гвен объяснила, что им нужна комната и протянула кредитку. Портье, исполнявший ночью также обязанности клерка, пропустил кредитку через машину, и машина отказалась принимать транзакцию.

– Не может быть, – сказала Гвен. – Попытайтесь еще раз.

– Дайте ему другую кредитку, – сказал Лерой.

– Хорошо, – сказала она покорно.

Те же результаты.

– Что-то не так с машиной, – предположила Гвен, нервничая.

– Боюсь, что все так, – сказал Лерой.

– Что вы имеете в виду?

– Вы знаете.

– Но не могут же мне взять и закрыть мне кредит, вот просто так!

– Что им помешает?

– Это противозаконно. Все мои кредитки – на мое собственное имя.

– А когда вы последний раз оплатили счет сами?

– Я … Не знаю. В прошлом месяце.

– Нет. Вы лично. Когда вы последний раз занимались этим лично?

Она яростно на него посмотрела.

– Спросите у него, возьмет ли он зеленые, – сказал Лерой, вытаскивая бумажник.

Клерк объяснил, что не возьмет.

– Скажите ему, что он идиот, – сказал Лерой. – Скажите ему, что доллары – тоже самое, что золото. Скажите ему, что мы оккупируем Францию, как только закончим с Ближним Востоком. Ебаные лягушатники.

Клерк, кажется, что-то понял и разразился гневной тирадой, которую заключил английским словом «сожалею», произнесенным с гротескным акцентом.

– Ничего не поделаешь, – сказал Лерой. – Если, конечно, у вас не остались евро.

– Двадцать или тридцать не хватает.

– Тогда пойдем отсюда.

– Значит, – растерянно сказала Гвен, – мы не можем здесь остаться ночевать?

Лерой уставился на нее. Мигнул. Ощутил сильное желание обнять и поцеловать ее.

– Сожалею, – сказал он. – Все сожалеют, о герцогиня. Вы сожалеете, я сожалею, этот бесполезный дебил ужасно сожалеет. Просто представьте себе весь мир, и что он вам виновато улыбается. «Сожалею, помочь не могу». Обычное дело.

Бесполезный дебил наклонил голову, показывая что он понял и, да, сожалеет.

– А вы ничего не можете сделать? – спросила потерянная Гвен.

– Я могу дать ему в морду. Но делу это не поможет. Слушайте, до рассвета два часа. Мы пойдем … Нет, подождите-ка. Спросите его, нет ли у него бутылки вина.

– Клерки в отеле не продают вино.

– Спорим?

– Перестаньте.

– Спросите его.

Она закатила глаза, но все-таки сказала по-французски:

– Мой спутник хотел бы узнать, нет ли у вас вина.

– Конечно есть, – откликнулся клерк.

– Есть?

– Конечно.

Он взял с них в три раза больше стоимости данной бутылки – примерно треть платы за номер.

– Прекрасно, – сказал Лерой. – Пойдемте обратно на вершину холма. Я покажу вам нечто совершенно потрясающее, милая дама.

Морщась, Гвен снова надела туфли. Хулиганы ушли. Несколько прилично выглядящих индивидуумов разных рас и национальностей собрались на террасе и ступенях.

– Присоединимся к клубу, – сказал Лерой. – Все ждут восхода.