Вас любит Президент - Страница 20

Он говорит – «Нет. С ними телохранитель».

Я вам признаюсь кое в чем. Лично я детей не люблю. Ужасно они раздражают, кнопки нажимают, которые нажимать не нужно, требуют внимания, ноют, как сумасшедшие, доводят всех до исступления, наталкиваются на предметы, которые от этого ломаются и бьются, а если с первого раза не ломаются и не бьются, то прилагаются специальные усилия, чтобы они все-таки сломались и разбились, а если не ломаются и не бьются с пятидесятой попытки, то предметы эти гнут и калечат и приводят в полную негодность. Дети бегают туда-сюда как гиперактивные зомби, не обращая внимания на окружающую обстановку, с лицами, перепачканными едой, с грязными липкими руками, и в то время, как некоторые мальчики все-таки имеют в наличии некий потенциал и выглядят обещающими, то девочки совершенно бесполезны и радости никому не приносят. Но нужно делать так, как хочет Винс, и я говорю – «Хорошо, дай мне одеться сперва».

Он говорит – «У тебя есть на примете надежное место?»

Я говорю – «Да, есть».

Он говорит, типа, надеясь, но не очень уверенно – «Можно позвонить в ФБР».

Нужно дать ему понять, что он наивен, и сделать это вежливо, поэтому я саркастически ухмыляюсь и говорю – «Зачем? Они открыли отдел по присмотру за детьми?»

Он говорит – «Это не шутка, Гвен».

Я говорю, сухо – «Знаю, что не шутка. Поэтому ты и не будешь звонить в ФБР. По крайней мере сейчас».

Я скачу в спальню и там выбираю себе пару черных свободных брюк, мой любимый мохеровый свитер, мягкие туфли без каблука, и еще несколько вещей, и я по большей части готова, после чего я накидываю мой специальный бежевый жакет. Нужно его видеть. Купила в Барселоне два месяца назад. Я причесываюсь, открываю ящик прикроватного столика, удостоверяюсь, что револьвер хорошо смазан и заряжен, и кидаю его в сумку – на всякий случай. Беру бумажник, удостоверяюсь, что в нем есть наличные. И мы выходим.

***

– Нет. Нет, нет, нет, – сказал капитан Марти. – Пожалуйста, признайся – это одна из твоих больных шуток. Пожалуйста. Что я такого сделал, чем я все это заслужил?

– Мне очень жаль, – сказал Лерой без тени сочувствия в голосе.

– Ты меня разочаровываешь, Лерой. Я не желаю, чтобы вся эта гадость растягивалась на месяцы, пока над нами не начали смеяться … Ну, хорошо. Говори. Только по делу.

– Недавно в Техасе казнили парня за убийство, совершенное семь лет назад. Через два часа после казни обнаружено было, что убил не он. У него было алиби – в то время, как произошло убийство, он тоже убивал кого-то, но не в Техасе, а в Мериланде. Совершенно фолкнеровский сюжет.

– И что же?

– А то, что настоящего убийцу не нашли. И есть похожие аспекты в техасском убийстве и в том, что произошло на Парк Авеню.

– Похожие аспекты! На Парк Авеню нет ничего – ни ДНК, ни отпечатков, ни мотивов – ничего.

– Это и есть похожий аспект. По всей стране за последние десять лет таких случаев меньше дюжины. Всего лишь. Блюстители порядка действительно желают разобраться, приходят на место, переполненные энтузиазмом – и ничего не находят.

– И что же?

– У меня есть план.

– Я звоню морским пехотинцам. Тебя нужно остановить.

– Помощь мне не нужна.

– Это смотря какая. Медицинская может и нужна. А также помощь нужна будет всей стране, если тебя не связать. Точно позвоню сейчас морским пехотинцам, пока не поздно. Ну, хорошо, говори, что ты там надумал.

– Два пункта. Первый – у меня назначено свидание с подругой сестры жертвы. Второй – я обнаружил кое-что, что может сперва показаться несерьезным…

– Уйду я в отпуск. Лет на десять. Лерой, будь ты человеком. Свидание?

– Да. Ну, ты знаешь. Это когда, типа, мужчина и женщина выходят в свет и тратят деньги на еду и кино, имея конечной целью сбросить с себя остатки жеманства и иметь секс.

– Что?

– Секс. Это такое общепризнанное времяпровождение. Также используется для продолжения рода. Ты не знал?

Капитан Марти положил локоть на стол, сжал пальцы в кулак, а на кулак положил подбородок.

– Кто эта … э…

– У жертвы есть сестра. Они очень дружили с сестрой. У сестры есть подруга, которой она доверяет, женщина из … э … В общем, думаю, что разговор с ней принесет больше пользы, чем допросы богатых бездельников. Она – простая баба из Лонг Айленда. Высокая прическа, длинные пластиковые ногти, тонкие каблуки и много бумажных мешков с эмблемами магазинов.

– Что ты рассчитываешь от нее узнать?

– Понятия не имею. Касательно второго пункта – я накопал несколько интересных фактов. В общем, изучая упомянутые случаи, я не нашел никаких зацепок. Тогда я решил, что расширю поиск. Расширил. Нашел два документированных случая – один в России и один во Франции, когда преступник в конце концов сам пришел и во всем признался. Добровольно. Не знаю, что ими двигало – совесть ли, или может они вдруг стали религиозны. Оба теперь сидят с пожизненным сроком. Мне нужно поговорить по душам с одним из них.

– Ты имеешь в виду, что не было ни отпечатков, ни ДНК, и…

– … и преступники затаились и два года не показывались, а потом просто пришли и сдались.

– Интересно. – Марти прикрыл глаза и некоторое время провел, представляя себе, что находится где-то совсем в другом месте, где солнечно и тепло, и много людей, и есть стройные привлекательные существа женского пола, либо холодно и снежно, – не важно, только бы Лероя не было рядом. – Хорошо, почему бы и нет. Россия и Франция, говоришь? Ладно, найди кого-нибудь кто говорит по-русски или по-французски, звони их копам, пусть подведут гада к телефону…